Казак Сковородников Василий Сергеевич (Астраханское казачье войско)
Пололин Александр Васильевич
aleksandr_pololin@mail.ru
Мой дед Сковородников Василий Сергеевич родился 23 апреля 1879 года в селе Удачное, Харабалинского района , Сталинградской области и был казаком. Проживал он последние годы на хуторе Кондрашин, Удачненского сельского совета. Дед занимался личным хозяйством и считался единоличником (середняком) так как он имел коня. А какой казак без коня? У деда была большая семья. Жена деда (моя бабушка) Сковородникова Александра Кузьминична (в девичестве Сорокина) родилась 23 марта 1883 года в селе Золотуха Харабалинского района Сталинградской области. В семье было десять детей и чтобы прокормить большую семью дед и вел свое личное хозяйство. Но все равно в голодные годы трое из детей умерли. А в 30-е годы в стране началась коллективизация и стали образовываться колхозы, но дед категорически отказывался в него вступать. В эти же годы пошло гонение и на казаков, все чаще власти стали их преследовать. Первый раз дед Василий был осужден в 1931 году и раскулачен. У него отобрали коня и заставляли опять вступить в колхоз. Но дед, чтобы прокормить большую семью, продолжил вести свое хозяйство, как это делали и другие казаки. В 1937 году 14 октября вновь был осужден по доносу тройкой при Управлении НКВД Сталинградской области по статье 58-10 УК РСФСР (за антисоветскую агитацию) к 10 годам без права переписки в исправительно-трудовом лагере. После суда он исчез и больше о нем семья ничего не знала. Бабушка Александра была вынуждена растить детей одна и пошла работать в колхоз. О судьбе деда мы узнали только после его реабилитации как жертвы политических репрессий в 1989 году. Читая газету “Волга”, я увидел в списках фамилию моего деда Василия Сергеевича. Когда я приехал в Астрахань, то сразу пошел в управление ФСБ на ул. Свердлова и, согласно Указа правительства, мог ознакомиться с делом деда. В управлении ФСБ мне предоставили такую возможность, но правда не разрешили делать копии документов и фото. Из этих документов я узнал, что донос на деда написал председатель колхоза и после суда его отправили отбывать наказание в Самарскую область на стацию Безымянка, на строительство 2-го участка ТЭЦ Самарлага. Отбывая наказание, он там умер 10 апреля 1942 года ( в этот год там умерло большое количество заключенных), и был захоронен в общей могиле на ст. Безымянка.
"Численность заключённых Безымянлага по годам:
в январе 1941 года — 42 903 человека
в июле 1941 года — 91 211 человек
в январе 1942 года — 81 278 человек
в январе 1943 года — 29 811 человек
в январе 1944 года — 5990 человек
в июле 1944 года — 8583 человека
в январе 1945 года — 7122 человека
в январе 1946 года — 5963 человека"
В Советское время мне приходилось несколько раз бывать в командировке в Самаре. Город вырос и станция Безымянка стала уже частью города, большим промышленным районом, построенным заключенными — завод алюминиевой ленты, авиазавод и другие предприятия. Жива сегодня и ТЭЦ-2 Самарлага, которую строил мой дед Василий.
"Из архивных источников мы узнаем,
что жилые помещения заключенных представляли
собой бараки-полуземлянки с высотой надземной
части почти в рост человека, и поэтому окна
в их стенах располагались не вертикально, а
горизонтально. Каждая такая полуземлянка
достигала в длину около восьмидесяти метров,
а в ширину – до двенадцати метров...
В основном внутренняя часть типового барака
представляла собой одно огромное пространство
с деревянными неокрашенными стенами,
застроенное двухъярусными нарами. Чаще всего у
лагерников не было никаких постельных принадлежностей,
и они, залезая на нары, спали прямо на голых
досках – так называемых вагонках. Лишь некоторые
счастливчики могли подложить под себя тюфяки,
набитые соломой..."
В 2000 годах на ней была установлена памятная табличка, а на месте где были массово захоронены заключенные ст. Безымянка поставлен памятный камень — обелиск. Я возложил к нему цветы в память о деде Василии. Считай, что побывал на его могиле.
"Очень тяжёлой в Безымянлаге была зима 1941–1942 года.
В течение двух лет (с 1 июня 1941 по 1 июля 1943 года)
в лагере умерло 11165 заключённых, и 42 % от этого числа,
или 4732 смертельных случая приходится на ноябрь 1941–
январь 1942 года. В начале 1942 года похоронная
команда, состоявшая из сотни человек, не успевала хоронить
тела умерших, и их просто складывали на кладбище
в районе участка Мехзавод...
Архивные документы свидетельствуют о фактах принуждения к труду даже больных и истощенных людей,
причем на тяжелых работах..."
Также побывал в расположенном недалеко музее политических репрессий. Ниже фото из этого музея.
"... одежды и особенно обуви всегда остро
не хватало, и поэтому заключённые
в массовом порядке изготовляли для себя
самодельные резиновые «чуни», материалом
для которых служили куски автопокрышки,
обмотанные верёвками или проволокой. Если у них
не было и этого, то заключённые просто
обматывали ноги каким-нибудь подходящим
тряпьём, и в такой «обуви» они порой работали
даже на снегу..."
Второй раз дед Василий Сергеевич был реабилитирован в 2002 году по делу от 1931 года о раскулачивании. Вот такая история о моем деде Сковородникове Василии Сергеевиче — астраханском казаке.
"...Самым обычным блюдом в лагере была
жидкая каша из перловой или ячменной крупы,
реже - из пшена...
...Наибольшее количество смертных случаев
имеет место в результате заболеваний пеллагрой,
при полном истощении заключенных...
...Первое время лагерных покойников, как правило,
хоронили в минимальной одежде, в нижнем белье,
хотя и без гробов, чаще всего - в общей могиле. Но вскоре
последовал приказ по Особстрою о том, что в
связи с острой нехваткой обмундирования для
заключенных «захоронение трупов производить
без белья и без завертывания в простыни»..."
Как я раньше писал, бабушка работала в колхозе, а дети выросли, четверо из них погибли в Великую отечественную войну — это Василий, Николай, Александр и Илья. Трое прожили до 2000 годов, Филипп Васильевич был рыбаком на Дальнем Востоке, умер и похоронен в Астрахани; Семен Васильевич работал водителем в Баку, там и похоронен.; Фаина Васильевна (моя мама) работала воспитателем в детском саду №4 на Казачьем поселке, умерла и похоронена в Астрахани.
Бабушка Александра Кузьминична переехала в Астрахань из села в начале 50-х годов и жила с нами до конца своей жизни. Я вспоминаю ее вещи — это большой деревянный сундук, в котором она хранила свой и деда тулуп из овчины, там же был спрятан единственный портрет деда Василия (вешать на стены фото таких людей было нельзя, ведь они были врагами народа, и за это могла пострадать вся семья в то время). Как сейчас помню это фото: дед в казачьей папахе с усами и бородой, какие носили в то время астраханские казаки.
И еще хочу вспомнить один случай. Когда мы с отцом делали ремонт печи в доме, то на чердаке переносили дымоход с трубой и под настилом нашли шашку. У нее был отломан кончик сантиметров 10, но она была в хорошем состоянии и была цела даже резная деревянная ручка. Но со временем она рассыпалась, шашка заржавела, но еще жива и лежит вместе с инструментом отца.
Владельцем нашего дома, который купил в 1953 году мой отец был Карташев Иван Петрович , сын потомственного Астраханского казака Карташева Петра. Шашка принадлежала кому-то из их семьи.
Фотографии из личного архива Пололина А.В, из музея политических репрессий г.Самары и из интернета.